– Отец Сергий, позвольте Вас поздравить с юбилеем. Когда он наступает, невольно многое вспоминается. Назовите значимые для Вас этапы начала жизненного пути.
– Я родился в Ашхабаде. Мои родители Леонид Алексеевич и Елизавета Егоровна Чивиковы встретились и поженились в этом красивом южном городе. Мать – участница Великой Отечественной войны – оказалась там после Югославии, ее часть была расформирована в Средней Азии. Отец, рано лишившийся родителей, рос в детдоме. (Его отец репрессирован, мать умерла от голода.) После окончания ФЗУ работал на заводе, собирал пулеметы для военных самолетов.

Вот так родившихся в разных местах (отец – в Подмосковье, мать – в Саратове) соединила война.

С детства любил рисовать, причем все: пейзажи, натюрморты, портреты. Учился в художественной школе. Окончив ее, я поехал в Калинин (Тверь) к старшему брату Владимиру, который учился в Политехническом институте. Почему он приехал туда? Родителей все время тянуло в Россию, под Калинином жил родной брат матери. Так мы и оказались там. Позднее, лет через 5-6, приехали родители.

В 17 лет я поступил в художественное училище имени А.Г. Венецианова, преодолев немалый конкурс. Учиться очень нравилось, но тогда призывали в армию из средних специальных заведений. Два года прослужил в войсках ракетной связи в Смоленске. Служба закалила. Вновь вернулся в училище. Вот тогда и произошла судьбоносная встреча со студенткой Наташей Пономаревой, ставшей потом моей женой, матушкой Натальей. Она поразила меня острым умом, непосредственностью, большим кругозором. Вокруг нее была некая тайна – в детстве жила в Париже. Ее отец – известный журналист Юрий Пономарев – был корреспондентом ТАСС во Франции.

– Говорят, что Господь призывает каждого человека, но не все откликаются на призыв. Как это произошло у Вас?
– Через людей. Мы с матушкой, еще учась, познакомились с глубоко верующими людьми. Одна из них – Валентина, дочь репрессированного священника. Скромная пожилая женщина жила в маленькой комнатушке с подселением, получала мизерную зарплату. Но всегда пыталась помочь нашей нищей молодой семье. Это была интересная глубокая русская душа. Валентина переплетала старинные книги, часто богословского содержания, которые в те времена были величайшей редкостью. Запомнилось, что все стены у нее исписаны изречениями святых отцов и текстами из Библии.

Нашим другом также оказался Геннадий Лапаев, ныне известный композитор духовной музыки, регент Вознесенского собора в Твери. Были и другие люди, оказавшиеся нам близкими по духу. Знакомство и общение с ними дало необыкновенно сильный душевный и духовный заряд. Я стал читать и изучать Библию, жития святых, великих богословов Ефрема Сирина, Игнатия Брянчанинова. Передо мной открылась глубина и красота православия. Изучая историю церкви, понимал, что и сейчас она терпит гонения. О каждом крещеном ребенке сообщалось на работу отца и матери, что грозило исключением из рядов партии и комсомола, а иногда и потерей рабочего места. Храмов было мало. Безбожная власть оставляла один на весь район, да и то в удаленном от центра месте.

К концу 80-х православная жизнь стала оживляться. После празднования 1000-летия Крещения Руси многие церкви, монастыри стали возвращать верующим. Группа молодых людей пошла к правящему владыке Виктору, с просьбой, чтобы в только что возвращенном храме святой Екатерины, что за Тверцой, начались службы. Тот сказал: «Где я возьму священника? Пусть кто-нибудь из вас и станет им». Внимательно всех оглядел и указал на меня. И в декабре 1989 года я был рукоположен в сан. Духовное образование получил позднее.

– Как вы оказались на Селижаровской земле?
– Два года я служил в Екатерининской церкви в Твери. Началась перестройка. У нас уже было пятеро детей. Для многодетной семьи сельская жизнь лучше. И мы мечтали о деревне, о своем хозяйстве, огороде. Мой друг, отец Владимир Шабаршов, ныне иеромонах Варфоломей Нило-Столобенской пустыни, служил в Голенкове в Никольском храме, но желал пойти в монастырь. Владыка сказал ему, что пока тот не найдет замены, он его не отпустит. Я побывал в Голенкове, увидел храм, речку Тихвину, огромные глухие леса и понял: «Это мое место. Здесь мы будем жить и служить Богу».

С отцом Владимиром пошли к владыке. Он удивился: «Все в город стремятся, а ты в деревню». Так мы оказались на Селижаровской земле. С нами приехали регент Ирина Николаевна Борисова, Галина Евгеньевна Люльченко, которые тоже захотели поселиться в деревне. Они стали моими помощницами.

– Какие трудности и радости пастырского служения Вы испытали?
Кроме Никольского храма, все церкви района были недействующими, многие стояли в руинах. На большие праздники люди спешили в Голенково, автобусного сообщения во времена перестройки не было. Добирались кто как мог, часто и пешком. Основная паства – так называемые «белые платочки» – пожилые женщины, сохранившие Православную веру. Какие это были люди! До сих пор осталась радость в душе от встречи с прекрасными русскими бабушками, добрыми, выносливыми, трудолюбивыми. У них мы учились противостоять трудностям, учились мудрости жизни.

Чуть позднее приняли решение восстанавливать храм в Селижарове. В этом нам помогла администрация района. Я благодарен С.С. Шило, оказавшему поддержку в очень нелегком деле, а также руководителям местных предприятий. Многие люди откликнулись на наш призыв – трудом, материалами, денежными средствами. Но были и такие, которые относились скептически, а подчас и враждебно. Один бывший «совработник» любил заходить и, усмехнувшись, повторял: «Стройте, стройте, все равно разрушим…». Но в 1997 году, в день святых апостолов Петра и Павла, в честь которых назван храм, была совершена первая литургия.

В 2003 году начали воссоздавать на историческом месте колокольню. Здесь большая заслуга всех селижаровцев и главы района А.А. Титова, с воодушевлением взявшегося помогать в богоугодном труде. Сейчас всем сложно представить Селижарово без этой архитектурной доминанты и колокольного звона.

В последнее время оживилась жизнь в Голенкове. Благодаря человеку, корнями связанному с березугской землей, идет восстановление Никольского храма. Заменена кровля, отреставрирована колокольня, проведен ремонт внутри церкви, сейчас производим настенную роспись.

– Есть ли прихожане, на которых Вы можете опереться?
– Много. Если перечислять, то не хватит и газетной полосы. Каждый является помощником в своей сфере деятельности. Подчас приходит совсем незнакомый человек, предлагает свою помощь. За все большое спасибо!

Но еще много тех, кто боится переступить порог храма. Не понимает значение церкви, не понимает, что спасение души без нее невозможно. Некоторые люди считают: мои родители жили без церкви, и я проживу. Не задумываются о том, что ожидает нас за чертой телесной смерти. Хотелось бы пробуждения души каждого человека.

– Батюшка, Вы известный в православных кругах иконописец. Вами создан иконостас в храме на Казанском вокзале в Москве, в Твери церковь священномучеников и исповедников в Христорождественском монастыре украшают ваши иконы в иконостасе, вырезанном вашим сыном Григорием. Вами написаны иконы «Троица», святителей Гурия, Казанского чудотворца и небесного покровителя Селижаровской земли, Луки Крымского и Симферопольского и много других талантливых работ. Хотелось бы услышать Ваше размышление об иконе.

– Икона в переводе с греческого «образ». Это окно в горний, вышний мир. Важный символ для верующего человека и составная часть богослужения. Каждая икона – средство для общения с Богом и святыми. Для нее характерна подчеркнутая условность изображения. Пишется не столько сам предмет, сколько идея предмета: все подчинено раскрытию внутреннего смысла. Отсюда и удлиненные пропорции фигур – идея преображенной плоти, обитающей в мире горнем. В иконе нет того торжества телесности, которое можно увидеть, например, у художников эпохи Возрождения. Для иконы свойственна обратная перспектива, где точки схода располагаются в предстоящем перед ней человеке. Где бы вы ни стояли, икона «смотрит» на вас. Пишется образ по канону, особым правилам. Все, начиная от выбора породы дерева, из которого сделаны доски, до применения красок, имеет строго определенное значение. Натуральные краски изготовлены из минералов, растирать их для подбора цветов приходится самому художнику…

Создание образа – длительный сложный процесс, духовный труд. Для него необходимо иконописцу приготовить душу в соответствующее состояние, создать особый настрой. На мой взгляд, для становления иконописца надо 20-25 лет упорной работы.

– Отец Сергий, Вы богатый отец. С матушкой Натальей воспитали десять детей, двое из них – приемные. Как удается совмещать служение, творчество и заботу о детях?
– Воспитание – это совместная жизнь детей и родителей, их единомыслие, общие дела и заботы. Когда это есть, трудностей меньше. Чтобы воспитать детей, надо отдать всю жизнь. Супружеский брак – это жертва, а не временное удовольствие.

Конечно, с детьми, особенно маленькими, больше занимается женщина. Так и у нас в семье – матушка Наталья многое взяла на свои хрупкие плечи. С юных лет дети – мои помощники. Иван, Егор, Арсений, Мария, Елизавета, Евгения, Галина освоили клиросное пение, Григорий – художественную резьбу, Анна, окончив Венециановское училище, приобретает навыки иконописи, Варвара – студентка этого же учебного заведения.
Как я заметил, только у глубоко верующих людей крепкие многодетные семьи. Мы живем в век порабощения человека вещами, ипотеками, кредитами, дорогими машинами, квартирами. Ему некогда оглянуться вокруг – увидеть голубизну неба, зелень травы, тем более человеку некогда родить и воспитать еще одного ребенка.

– Что бы Вы хотели пожелать селижаровцам?
– Люди наши хорошие. Но настолько их отвлекает земная суетная жизнь, что они не задумываются о главном – устроении души, ее спасении. Мое пожелание такое: не оставляйте без внимания душу, она призвана к вечности, потому что «видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4, 18).

– А Вам, батюшка, от имени всех прихожан позвольте пожелать здравия души и тела, духовного возрастания и пастырского дерзновения в радении о нас, грешных. Помоги Вам Господи!

Галина ОСИПОВА.
Пос. Селижарово